Александр ГРАНТ
Под «речью Байдена на днях» Левин имел в виду получасовое обращение президента к народу в прошлый четверг с его инициативами борьбы с пандемией гидры коронавируса, у которой недавно появилась вторая голова «Дельта» — по решению Всемирной организации здравоохранения новые штаммы вируса решено называть буквами греческого алфавита. Бороться с “Дельтой” наш президент решил, обязав владельцев бизнесов с персоналом больше ста человек, а таких у нас в стране две трети, — заставлять сотрудников либо сделать прививку вакцины, либо раз в неделю тыкать в ноздрю марлевый тампон антивирусного теста. Это решение вызвало протесты как покушение государства на право личности и грозит исками 23 «красных» штатов, где главенствуют республиканцы. Этого не миновать, и, cудя по всему, иски дойдут до Верховного суда, где снова придется решать, на чьей стороне Конституция, но умыть руки, как сделали верховные судьи в прошлом году, решая судьбу президентских выборов, вряд ли получится.
Это, конечно, под вопросом, а вот то, что, по словам Марка Левина, президент Байден «всегда увиливает, никогда не принимает вопросы», бесспорно. И недавно издание Politico, которое никак не назовешь правым, опубликовало большой материал про то, как пристально президентская рать следит за речами Байдена, опасаясь, как бы он не ляпнул лишнего. «Джо Байден часто думает, что он лучше всех представляет себя, но это не так, — написал 9 сентября корреспондент PoliticoАлекс Томпсон в статье «Уровни паники Байдена». — Многие в его собственном Белом доме не всегда соглашаются». Как стало принято, ссылаясь на безымянный, но авторитетный источник в Белом доме, Томпсон пишет, что, когда Байден делает публичные замечания, «некоторые сотрудники его администрации либо уменьшают, либо вообще выключают звук». И не то тобыони были безразличны к словам их босса, нет, напротив, их благополучие прямо зависит от его слов, но их тревожит, что на вопросы репортеров Байден заявит такое, что пустит насмарку тщательно продуманный имидж, который создают президенту в Западном крыле Белого дома.
Как сказал источник Алексу Томпсону, он знает коллег, которые из-за этого не присутствуют на выступлениях Байдена. Советники рекомендуют ему как можно меньше отвечать на вопросы репортеров, и хотя Байден так и делает, быстро покидая трибуну с президентским гербом и микрофоном, президент взял за привычку не слушать помощников, которые просят его помалкивать. «Мне не следовало бы отвечать на вопросы, — сказал Джо Байден на недавнем брифинге по поводу Управления по чрезвычайным ситуациям. — но давайте, задавайте». В общем, считает Алекс Томпсон, работники Западного крыла Белого дома, где готовят речи и имидж президента, сидят там как на иголках, а ближайшие советники то и дело напоминают Байдену, что слово серебро, а молчание золото. Впрочем, президент и сам понимает это, однаждысказав на телеконференции, что за свой язык может «попасть в беду», а его пресс-секретарь Джен Псаки в мае сказала, что «мы», то есть Западное крыло, часто рекомендуем Байдену не принимать вопросы репортеров, но он «делает то, что хочет, потому что он президент Соединенных Штатов».
Другой пресс-секретарь Белого дома Майк Гуин на вопрос Politico ответил, что президент любит сам составлять свои заявления. «С тех пор как больше двух лет назад он объявил о вступлении в президентскую гонку, он снова и снова доказывает, что лучше кого-либо выражает свои взгляды и намерения, — сообщил Гуин электронным письмом. — Президент глубоко ценит роль прессы и поэтому с тех пор как занял этот пост, обычно находит время отвечать на ее вопросы в интервью, на пресс-конференциях и в десятках случаев общения со средствами массовой информации». Тут Майк Гуин, конечно, преувеличил готовность Байдена принимать вопросы, на которые у него нет ответов Западного крыла на бумаге или в телесуфлере. То же можно сказать о постоянных ляпах в ответах Байдена репортерам, за что злые языки прозвали его «машиной оплошностей». В августе президент по телесвязи поблагодарил наших спортсменов за выступления на Олимпийских играх в Токио. «А я продолжу, — сказал Байден олимпийцам в конце встречи. — Могу попасть в беду, но знаю, что попаду в беду за то, что говорю. Никто не сомневается в том, что я знаю, что говорю, а дело в том, что я иногда говорю все, что думаю». Некоторые считают это качество 78-летнего Байдена прямотой правдоруба, некоторые — уловкой хитреца, а некоторые — признаком «когнитивного диссонанса», то есть возрастного расстройства психики.
8 июля в Белом доме президент заявил о своем решении вывести наших военных из Афганистана и сказал, что «вероятность того, что Талибан все захватывает и владеет всей страной весьма мала, а также что наша миссия в этой стране «еще не провалилась». Через месяц талибы без малейшего сопротивления вошли в Кабул, захватили президентский дворец и разрисовали своими символами каменный забор вокруг посольства США, а еще позже стало известно, что 23 июля в телефонном разговоре с президентом Афганистана Байден просил его о том же — создать ложное впечатление стабильности, несмотря на реальное положение дел на местах. Так что было ли это оговоркой старика или стратегией запланированной передачи власти талибам, бабушка нашей внешней политик сказала надвое.
В июне на брифинге в Женеве после встречи с российским коллегой Байден уже было покинул зал, но остановился, чтобы ответить корреспонденту CNN Кэтлин Коллинз, которая достала его вопросами о Путине. «Почему вы, мистер президент, так уверены, что он изменит своеповедение?» — спросила Коллинз. «Я не уверен, что он изменит поведение! Какого черта! Чем это вы занимаетесь? Когда я сказал, что уверен? — осерчав, ответил Байден и даже пригрозил ей пальцем. — Я ни в чем не уверен. Я просто констатирую факты. А если вы этого не понимаете, значит, занимаетесь не своим делом». Позже, подобрев, он извинился перед Кэтлин Коллинз, а вернее, перед отлетом из Женевы сказал собравшимся репортерам у трапа президентского “Боинга», что ему «не следовало так умничать с последним ответом». Байден посетовал, что журналисты никогда не спрашивают его о чем-нибудь хорошем, но признал, что хороший репортер должен быть настроен негативно. И снова Джо Байден не то оплошал, не то слукавил, потому что большинство вопросов, на которые он отвечает на брифингах, не таят никакого подвоха.
Перед Женевой наш президент участвовал в саммите Больной семерки в Англии, где помощники вручили ему список репортёров и их вопросов. Репортер новостного издания Bloomberg задал президенту США «не утвержденный» заранее вопрос, и Байден ответил, что «извините, но, если я не сделаю все как положено, у меня могут быть неприятности с помощниками». В конце пресс-конференции репортер прокричал свой вопрос уже уходившемуБайдену, и тот остановился, повторил, что у него будут неприятности, но разрешил задать вопроси сделать вид, что ответа не было, то есть об этом не писать. В своей статье в Politico Алекс Томпсон приводит еще несколько случаев общения Байдена с прессой, от которых создатели его имиджа в Западном крыле Белого дома пребывают в постоянном напряге, как бы их босс не увлекся отсебятиной. Но, как заявила Джен Псаки, «он делает то, что хочет, потому что он президент Соединенных Штатов». Это, конечно, так, но вопрос: повезло ли стране с таким президентом?
Первый шаг к «союзному государству»
Путин и Лукашенко договариваются о едином экономическом пространстве. «После многолетних переговоров президенты России и Белоруссии углубляют интеграцию. Долгосрочная цель — создание политического союза. При этом, учитывая кризис в Белоруссии, у Москвы в этой игре неплохие карты — особенно в военной сфере», — пишет швейцарское издание Neue Zürcher Zeitung.
«В этом году президенты России и Белоруссии, Владимир Путин и Александр Лукашенко, встречались уже четыре раза. В пятый раз кое-что было иначе: после многочасовых переговоров Путин не стал сразу же провожать гостя в ночь, а провел с ним совместную пресс-конференцию,— отмечает журналист Маркус Акерет. — Поздно вечером два президента объявили представителям СМИ в Кремле, что они договорились о всеобъемлющем объединении экономических пространств двух стран в рамках «союзного государства», существующего на бумаге с 1999 года. Лукашенко говорил о прорыве, Путин был очень доволен достигнутым. Он дал понять, что может представить себе и гораздо большее — единые военное пространство и политику безопасности, а также общий парламент».
«Лукашенко представил стремления к интеграции как модель для всего постсоветского пространства: Россия и Белоруссия, по его словам, как бульдозер, идут вперед, выступая новаторами, что можно продолжить, например, в рамках Евразийского экономического союза. Однако ошибки, допущенные Советским Союзом и Европейским Союзом в процессе интеграции, повторяться не должны. ЕС тоже начинал как экономический союз; это, по мнению президента Белоруссии, основа для дальнейших шагов. Хвалебные речи Лукашенко в отношении сближения казались заискивающими, его попытки оправдаться перед критиками свидетельствовали о неуверенности. Проверка того, действительно ли он придерживается такого мнения, еще впереди», — полагает издание.
«28 «союзных программ», ранее называвшихся «дорожными картами», охватывают все центральные пункты экономической политики. Планируется согласовать финансовую и кредитно-денежную политику, привести в соответствие налоговую и таможенную системы, согласовать политику в сфере промышленности и сельского хозяйства. Особое значение для Белоруссии имеет заявление о том, что цены на природный газ останутся в 2022 году на сегодняшнем уровне, а с 2023 года будет создаваться единый рынок природного газа, нефти и электроэнергии. Ранее по поводу поставок нефти и природного газа из России велись длительные и трудные споры».
«Повторение ситуации 2019 года, когда казалось, что все основания для завершения переговоров есть, но Лукашенко, к неудовольствию Москвы, пошел на попятную, было исключено. Для этого слишком сильно изменились параметры двусторонних отношений. Пространство для маневров на Запад, которым в то время воспользовался белорусский режим, полностью исчезло после жестокого подавления протестного движения, скандала вокруг развернутого самолета Ryanair и драконовских приговоров в отношении оппозиционных политиков», — указывает издание.
«Артем Шрайбман, политический комментатор, вынужденно находящийся за границей, отметил перед встречей президентов, что на данный момент Белоруссия больше заинтересована в завершении переговоров, чем Россия. Лукашенко зависит от доброй воли Путина и от того, чтобы миллиардные кредиты, предоставляемые ему, по-прежнему были гарантированы. В любом случае, после подписания начнется борьба за правильную интерпретацию соглашений, пишет он в статье для Московского центра Карнеги. Ведь то, что подписано, еще далеко от реализации».
«Углубление интеграции, о котором сейчас идет речь, заходит не так далеко, как это было инициировано в 2018 году тогдашним премьер-министром России Дмитрием Медведевым. Наднациональные институты в Белоруссии не поддержит большинство населения, особенно после прошлогодних протестов. Замечание Лукашенко о том, что усилия по интеграции предпринимаются по настоянию народа, — это приукрашивание ситуации», — говорится в статье. «Ссылаясь на волю народа, он, вероятно, пытается нейтрализовать опасения по поводу потери Белоруссией суверенитета. Он всегда стремился не подчиняться властному соседу полностью. Отсюда постоянные промедления, попытки заискивания перед США и Европейским Союзом и диверсификация экспортных маршрутов для калийных удобрений и нефтепродуктов через страны Прибалтики».
«С тех пор как Путин, преследуя собственные интересы, спас его от свержения год назад, этот баланс изменился. Даже независимо от согласованных сейчас шагов по интеграции, Белоруссия все больше сближается с Россией. Экспорт осуществляется через российские порты. Для России, возможно, самым значительным выигрышем является возможность более тесного сотрудничества с Белоруссией в военном отношении. Создание в Белоруссии центра боевой подготовки вооруженных сил рассматривается некоторыми как первый шаг к созданию российской военной базы, против которой Лукашенко ранее категорически возражал», — пишет Neue Zürcher Zeitung.