«Дубовый листок оторвался от ветки родимой»
М. Ю. Лермонтов
Фильм Уолта Диснея «Бэмби», созданный 80 лет назад в 1942 г., посмотрели уже несколько поколений восторженных зрителей. По версии Американского института киноискусства, он включён в десятку лучших фильмов анимационного жанра американского кино и внесён в национальный реестр фильмов для сохранения в Библиотеке Конгресса США за его «культурное, историческое или эстетическое значение».
Случается, однако, так, что художественный персонаж прочно входит в жизнь миллионов людей, но для большинства из них имя его автора остаётся забытым или малоизвестным. Такая судьба выпала и на долю создателя Бэмби писателя Феликса Зальтена.
Семья только что рожденного в Будапеште мальчика, носящего тогда имя Зигмунда Зальцмана, в 1869 г. переехала в Вену. После неудачных войн и очередного военного поражения (последний раз — от Пруссии), Австро-Венгерская империя предприняла шаги по модернизации некогда могущественной и старейшей европейской монархии. На волне этих преобразований еврейскому населению в 1867 г. было предоставлено полное равноправие, включая разрешение на их проживание в крупных городах. Тогда из всех краёв необъятной империи в надежде на лучшую жизнь потянулись в блестящую и недоступную прежде столицу сотни, а потом и тысячи семей. Этим маршрутом прошли, к слову, родители Зигмунда Фрейда, Стефана Цвейга, Теодора Герцля и ряда других заметных фигур приближавшегося нового века.
Феликс со школьных лет отправлял в журналы и газеты свои стихи, рецензии, эссе, а в 1900 г. вышел первый сборник его рассказов. Он стал частью нового движения «Молодая Вена» и вскоре получил работу в качестве штатного художественного и театрального критика ведущих венский изданий. В те годы к нему приходит и широкая известность, как одного из наиболее популярных журналистов предвоенной Европы. У него завязываются деловые связи и личные отношения с самым широким кругом лиц от представителей художественной богемы до высшей аристократии и знатных персон высшего света. В 1927 г. популярный автор избирается председателем австрийского ПЕН-клуба. Аншлюс Австрии, осуществлённый фашистской Германией, заставляет его покинуть родину и переехать в Швейцарию, где он прожил до своей кончины в 1945 г.
За внешней канвой его биографии кроется многогранная и противоречивая жизнь до недавнего времени почти забытого писателя. Она отражена в его произведениях, чтение которых позволяет заглянуть в мир этого человека, круг его мыслей, раскрывающих творческую и человеческую натуру Феликса Солтена.
Два из них, написанные почти в одно и то же время, 1922 — 1923 годы, в наибольшей степени автобиографичны. Прежде всего, это касается повести «Флорентийская собака», действие которой происходит в начале XVIII века. Её герой, начинающий молодой художник Лукас Грасси, потерял родителей и живёт в крайней бедности. Он тоскует по близким и мечтает изучать искусство во Флоренции. Волей случая к нему попадает магическое кольцо Борджиа. Если начертанную на нём надпись произнести вслух, то прочитавший её человек превращается в собаку. Таким образом, герой повести принимает форму лохматой собаки Камбизо, принадлежащей эрцгерцогу Людвигу. Ежедневно чередуя человеческое и псиное обличье, он путешествует вместе с его войском из Вены во Флоренцию, где через день посещает художественную школу. Эрцгерцог любит свою собаку, но, как будто спохватываясь, всякий раз быстро и наглядно даёт ей понять, что дружба дружбой, но он её хозяин, а этого забывать нельзя. Когда этот властелин бьёт Камбизо, то доводит себя до оргии полного безумия и невероятной ярости. В такое же состояние вельможа нередко впадает и в своих отношениях с приближённой к нему куртизанкой. Когда за неё заступается собака, эрцгерцог в порыве гнева закалывает её кинжалом, убивая тем самым Лукаса. Авторская версия заканчивается трагедией, но финал в английском переводе совсем другой: Лукас выживает и соединяет свою жизнь с куртизанкой.
У этой книги есть очевидная автобиографическая подоплёка. Ещё будучи молодым человеком, Зальтен становится другом и доверенным лицом австрийского эрцгерцога Леопольда и в своём романе, несомненно, использует личный эмоциональный опыт своего общения со старшим сыном последнего герцога Тосканского. Его судьба не совсем обычна для высшей европейской знати. Он влюбляется в известную венскую проститутку Вильямину Адамовин и для того, чтобы жениться на ней, отказывается от своего титула и претензий на Тосканский престол. В день их свадьбы его уведомили, что ему теперь запрещено находиться на территории Австро-Венгрии. Сменив имя, он принял гражданство Швейцарии. После Первой мировой войны, когда империя рухнула, Леопольд впервые после вынужденного изгнания возвращается в Вену, работает клерком почтового ведомства, потом открывает магазин деликатесов, где продаёт салями и оливковое масло. Он попробовал свои силы и в качестве гида имперского дворца Ховбург, где когда-то, не ведая будущих невзгод, беззаботно и счастливо жил. Говоря на семи языках, бывший столп империи проводил экскурсии не только для местных жителей, но и для всех желающих иностранцев. Большой интерес к его персоне заставляет бывшего эрцгерцога покинуть Вену и поселиться в Берлине. Нищета 20-х годов в немецкой столице приводит его в низкопробное берлинское варьете, где он играет… самого себя. В то время возобновляются его контакты с Феликсом. Это воссоединение могло стать мотивом для того, чтобы писатель вернулся к своим тосканским рукописям и возобновил работу над ними после многолетнего перерыва.
В последние годы его жизни Зальтена попросили написать автобиографическое эссе для американского литературного словаря. «Как интересные эпизоды моей жизни я могу упомянуть дружбу, которая связывала меня с эрцгерцогом Тосканским, чей характер сочетал в себе любопытную смесь интеллекта, высокомерия, наивности и обаяния… Он, похоже, очень нуждался в доверенном лице и каким-то образом его выбор пал на меня». Ровесники, вышедшие из совершенно разных миров, любили лесные прогулки, вместе занимались охотой, за долгими разговорами нередко проводили время в знаменитом тогда венском кафе Piсher. Это была близость двух достаточно расположенных друг к другу молодых людей, но социальная пропасть между ними, тем не менее, никогда не исчезала. Будущий автор чувствовал себя одновременно в двух обличьях: друга и слуги. «И то, и другое я делал радостно и весело», — написал он в упомянутом эссе. По его словам, замысел этой повести зрел у него в течение 20 лет прежде, чем он осмелился написать и доверить её читателю. Как им было отмечено, «это было выражением моей собственной юности, которую я стал понимать только позднее…».
Детство, как известно, оказывает большое, едва ли не решающее, влияние на художника. (Как не вспомнить здесь «Портрет художника в юности» Джеймса Джойса). И путь, пройденный Феликсом Зальтеном, подтверждает такое представление о той роли, которую играет в судьбе человека самая зелёная пора его жизни. Ему было шесть лет, когда после банкротства отца, семья переехала из буржуазных кварталов Вены в районе Альзенграунд, с его элегантными зданиями, почтенной и неторопливой публикой, в рабочее предместье городских окраин в Веринге. Для городского мальчугана эти новые, открывшиеся перед ним окрестности за пределами старого города, обладали гораздо большим очарованием, чем ухоженно чинная столица и на протяжении всей своей жизни он не мог вспоминать Веринг без того, чтобы не испытывать ностальгию по открытым полям, турецким редутам, нескончаемым виноградникам и прежде всего — по незабываемому венскому лесу. Это тот пейзаж, который с вершины холма простирается перед Бэмби и его отцом в щемящий момент их прощания. вершины холма они наблюдают за лежащим внизу лесом, после чего Великий Князь уходит, уступая сыну своё одинокое место принца леса.
Очарование уникальных зелёных просторов, воспетых Иоганном Штраусом в «Сказках венского леса», а ещё раньше вдохновивших Бетховена на его «Пастораль», осталось для Зальтена таким же никогда не уходящим праздником, как Париж 20-х годов для Хемингуэя. Эти венские предместья оставили глубокий след и в творениях Франца Шуберта, автора «Лесного царя» — шедевра мировой вокальной лирики, который на полвека раньше проживал в том же Веринге. Тогда еще сохранялась та таверна, на меню которой юный композитор в считанные минуты на случайный спор сочинил одну из своих замечательных, до сих пор исполняемых, песен. Повзрослевшим школьником Феликс пробирался в сад того же трактира, чтобы в тени каштанов и лип не пропустить появление дочери его владельца, на которую он ещё долго безответно заглядывался…
Феликс с матерью и всей их семьёй часто напевали мелодии Шуберта, которые были для него, своего рода, гимном блаженству и радостям его детства. Так и все обитатели весеннего леса, заставшие рождение Бэмби, наполнены нескончаемым счастьем, весёлым озорством и нежностью. Внезапно всё это пало, когда некто Он с третьей рукой, имея в виду ружьё, неумолимо вошёл в эти самые леса и загадочно, без всякой видимой причины, рассекая мир на «до» и «после», совершил насилие. Персонаж Бэмби, узнавший о гибели своей матери, представляет собой одно из самых жестких осознаний ХХ века. Размышляя об этом после окончания Великой войны, как тогда называли Первую мировую, Зальтен и приступил к созданию своего наиболее значимого романа «Бэмби. История жизни в лесу». Жизнь лесного социума, где существует вражда, любовь и взаимная привязанность, где всегда есть сильные и слабые, высокие и низкие, свои и чужие, а роль чужаков у Зальтена отведена кроликам, которые время от времени ведут свои разговоры на идиш, представляется очевидной метафорой человеческого существования. «И во времена тяжёлых испытаний, — пишет он, — животные атакуют себе подобных точно так же, как народы Европы нападают друг на друга на фронте… Ужасные испытания, которым, казалось, не будет конца, распространяли жестокость и горечь. Они уничтожали все их воспоминания о прошлом, их веру друг в друга и разрушали каждый добрый обычай, который у них был; больше не было ни мира, ни милосердия в лесу».
Окончание следует
Борис ЛИПЕЦКЕР